— В том году мне посчастливилось пообщаться с господином Марко Ритцковски (доктор наук, ведущий исследователь Института экологических технологий и энергетики Гамбургского технического университета — прим. ред.). Тогда в интервью он сказал, цитирую: «Кафедра охраны окружающей среды Пермского Политеха является выдающейся научной школой, основанной профессором Яковом Иосифовичем Вайсманом. Именно он задал направления научных исследований, которые сейчас поддерживаются и развиваются молодым поколением ученых». Расскажите, как все начиналось, как удалось прийти к таким результатам, завоевать уважение не только среди российских коллег, но и зарубежных?
— Путь был долгий и трудный. Я заканчивал Пермский мединститут, занимался вопросами экологии, а решать такие вопросы без контакта со специалистами инженерно-технических компетенций нельзя. Поэтому у меня были очень тесные связи с Политехом. Особенно много мы работали с Дедюкиным Михаилом Николаевичем (первым ректором ПНИПУ — прим. ред.). У него была задача подготовить специалистов для Пермской области как для индустриально-промышленного района. Дело в том, что основная масса предприятий была построена в военные и первые послевоенные годы. Тогда вопросам экологии не уделялось должное внимание. Михаил Николаевич как специалист высокого класса понимал, что такие проблемы нужно решать совместно и поэтому привлек меня к работе. Со мной из мединститута пришла большая команда специалистов, порядка 20 человек. Сначала мы были невыпускающей кафедрой, находились в составе строительного факультета. На кафедре сантехники решали вопросы водоотведения и очистки на промышленных предприятиях. Так родилась школа на стыке наук — биологии, экологии, экономики и технологии.
— Как познакомились с Михаилом Николаевичем Дедюкиным?
— Знакомство было случайным. Я ехал в Москву на конференцию, мы оказались в одном купе. Представились, сразу перешли на «ты». Я рассказал, что являюсь ассистентом кафедры коммунальной гигиены в мединституте, работаю по заводу им. Орджоникидзе, изучаю опасность влияния на человека красителей, которые они выпускают. Он заинтересовался, говорит: «Что ты сидишь в мединституте? Приходи к нам. У нас есть хорошая кафедра на стройфаке, тоже эти вопросы надо решать. Я приглашаю». Ну, я и согласился!
— Как решились оставить родной вуз ради Политеха?
— В Политехе были большие перспективы для развития. Был хороший психологический климат и полная поддержка руководства.
— Сложно было набрать первых студентов?
— Студенты шли очень охотно. Во-первых, наши работы были у всех на слуху, поэтому направление было очень популярным среди молодежи. К нам шли медалисты, был очень большой конкурс, а прием был всего 25 человек. Шли энтузиасты. Выпускники первых наших наборов руководят предприятиями, занимают должности главных инженеров. Многие защитились, стали докторами наук, профессорами во многих вузах. Практически на всех крупных промышленных предприятиях работают наши специалисты, причем не только в отделах экологии, но и напрямую в производстве.
— Можете назвать главные достижения кафедры?
— У нас исследованы многие теоретические и практические вопросы создания экологически безопасных полигонов захоронения отходов, разработаны технологии термических методов обезвреживания отходов, биологические методы по переработке отходов, очень много имеется работ по повышению эффективности работы очистных сооружений для сточных вод, которые широко внедрены и у нас, и за рубежом. А также начинаются очень интересные работы по циркулярной экономике — экономике замкнутого цикла.
— Что касается зарубежных партнеров, как обзаводитесь контактами?
— Мы очень много лет участвовали во многих международных проектах, поэтому сейчас у нас тесные контакты с учеными из Германии, Австрии, Нидерландов и Финляндии. Мы настолько плотно сотрудничаем с ними, что даже дружим семьями. Для нас Европа — это братство ученых. Плотное сотрудничество предоставило много возможностей для нашего развития. С другой стороны, многие вещи они переняли у нас. Вот по утилизации элементов ракетно-космической техники мы разработали уникальные технологии, которых нет на Западе. Приятно получать хорошие отзывы о нашей работе от зарубежных коллег. Это признание того, что мы равноправные партнеры.
— Что можно сказать об экологической ситуации в мире?
— Люди понимают опасность экологической перегрузки. Во всех развитых странах сейчас наблюдается очень мощное общественное движение, во многих оно даже приобрело политический характер. Появляются фракции депутатов, которые одержимы экологическими идеями. Политики становятся проводниками новых законодательных актов по охране окружающей среды. Поэтому во многих странах очень передовое законодательство, которое заставляет заниматься экологизацией производства. На самом деле во всех странах есть тренд к улучшению экологической ситуации. Мы видим, что во многих крупных городах чистый воздух, чистые водные объекты, эффективная борьба с шумом. В целом, если не будет мировых конфликтов, то нас ждет чистое экологическое будущее. Вы обратили внимание, что в последние годы в нашей стране появилось много законов, которые создают основу перехода к чистым экологическим технологиям, к лучшей экологической ситуации? Если нам не помешают наши зарубежные оппоненты, то мы будем очень быстро развиваться в этом направлении. Сейчас внимание уделяется работе с отходами, основному направлению нашей кафедры, поэтому мы в тренде, как говорит молодежь.
— Есть ли какая-то экологическая стратегия будущего, которой стоит придерживаться? Разрабатывается ли она на кафедре?
— Мы участвуем во многих таких проектах по Пермскому краю. У нас есть и стратегия, и тактика. Все это позволяет нам двигаться вперед, я считаю, что движение хорошее и Пермский край будет таким пилотным объектом, где будут стремительно развиваться проекты по улучшению экологической ситуации.
— Расскажите о природоподобных технологиях. Что это такое?
— Природа имеет такие механизмы, до которых наша наука еще не дошла. Например, процесс влияния ферментов на получение тех или иных продуктов. В природе этот механизм отлажен, а в производстве пока нет. Поэтому многие процессы, которые протекают в природе, протекают на более низком энергетическом уровне, чем в промышленности, с меньшим потреблением ресурсов. В природе раньше не было отходов, которые не включались бы в цикл круговорота веществ, а в промышленности это есть. Поэтому мы стараемся новые технологии построить по этим принципам. Это позволяет многие процессы вести более эффективно, экономично, с меньшим образованием отходов. Природоподобные технологии являются основным трендом развития промышленности.
— Как этому уделяется внимание на кафедре?
— Многие наши исследования направлены на то, чтобы вернуть отходы и побочные продукты в технологический цикл либо у себя, либо на смежных производствах. И многие работы весьма успешны и широко применяются, в том числе в нашем крае. Например, осадки сточных вод. Казалось бы, такой неприятный продукт, опасный в эпидемиологическом плане, но если его специально подготовить, то можно использовать в производстве, например, керамического кирпича. Получается кирпич, который имеет меньшую массу, большую прочность, обладает очень хорошими свойствами по теплопроводности, по звукоизоляции. И таких примеров можно привести много, когда отходы одних производств включаются в получение других, иногда даже с более высокими потребительскими свойствами, чем у первичного продукта. В англоязычных странах говорят, что отходы являются витаминами промышленности. Мы зло превращаем в добро, минус в плюс, развитие промышленности в этом направлении очень востребовано. Во многих вещах мы развиваемся не хуже Запада, многие наши разработки выполнены впервые, защищены патентами. Мы отстаем во внедрении результатов. Многие вещи делаются, но не внедряются, потому что надо идти на риски, а наши предприниматели не любят рисковать. А кто не рискует, тот не развивается.
— О каких еще уникальных разработках можете рассказать?
— По целлюлозно-бумажной промышленности. Мы создали систему химических вспомогательных веществ, которая позволяет получать продукцию более высокого качества с меньшим потреблением первичных ресурсов и с более длительным сроком эксплуатации. Это закреплено патентами и внедряется на Пермском целлюлозно-бумажном комбинате. С помощью этих систем они выпускают картон более высокого качества. Приятно, что предприятие живо откликается, потому что видит не только экологическую выгоду, но и экономическую. Само свойство экологичности придает не только шарм продукции, но и делает ее востребованной на рынке.
— Какие на кафедре есть принципы подготовки специалистов? Что для вас главное в образовательном процессе?
— У нас творческий подход к обучению специалистов. Мы не даем инструкций, по которым студенты должны четко действовать. Мы учим их думать самостоятельно и развиваться, поэтому наши выпускники востребованы на рынке труда.
— Как в процессе обучения ребята могут применить свои теоретические знания на практике?
— По оснащению наша кафедра одна из лучших в университете. Нам повезло в том плане, что мы принимали участие во многих больших международных проектах и получали хорошее финансирование. Одни из первых компьютеров появились именно у нас. Это было очень полезно. Сейчас мы имеем все необходимое для исследований оборудование. К тому же у нас очень тесный контакт с другими кафедрами, что позволяет нам пользоваться их приборной базой. Мы с первого курса стараемся дать студентам правильный ориентир. У нас постоянная связь с предприятиями, что позволяет нашим ребятам проходить практики, участвовать в совместных исследованиях. Это и нам полезно, и предприятиям, поскольку мы решаем их насущные проблемы.
— Вы говорили, что первые наборы студентов были очень хорошими. А что можете сказать о современных ребятах?
— К сожалению, если раньше шли в основном энтузиасты, которые понимали зачем они идут и куда, то сейчас многие поступают по непонятной мотивации. У таких студентов сразу прослеживается слабая подготовка по многим базовым предметам, которые нас интересуют, — физике, химии, математике. Из набора, который приходит к нам каждый год, перспективных насчитывается всего 5-6 человек, а становятся качественными и востребованными специалистами и того меньше. Конечно, все устраиваются по специальности, но не все того качества, который хотелось бы видеть.
— А с чем связано, как считаете?
— Это общая тенденция. Во-первых, сейчас есть тренд, что надо иметь высшее образование. Потом на выбор многих влияют родители, которые сами не очень ориентируются. Отсюда и мотивации у студентов потом нет, и самоопределения. Это беда. Также меня смущает, что многие поступают в магистратуру и тут же устраиваются на работу не по специальности, начинают пропускать занятия. Я часто бываю за рубежом и знаю, как учатся студенты во многих развитых странах. Там студенты ходят на занятия, активно участвуют в жизни университета, а наши же решают, что занятия — это необязательная часть. Я считаю, что раз поступил учиться, должен учиться, а такой специалист, который прошел обучение, но не обучился, более вреден для общества, чем полезен. Я не против уместного совмещения учебы и работы, когда студент работает по выбранной специальности, более детально погружается в профессию, но при этом не пропускает занятия.
— Почему Вы в свое время стали ученым?
— Я поступил в мединститут случайно. Я хотел быть журналистом, писал стихи. Родился и жил на Украине, закончил школу с медалью и собирался учиться в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко. Как медалист я прошел собеседование, меня похвалили, но в списке принятых меня не оказалось. Когда я пришел узнать причину, мне объяснили, что стране нужны национальные кадры. Посоветовали поступать в классический университет в Перми, сказали, что там среди специальностей есть журналистика. Я действительно поехал, но сказанного не оказалось, только филология. Так я остался у разбитого корыта. Время поступления истекло, возвращаться домой было не на что и незачем. И я от безысходности поступил в мединститут, но не пожалел. Меня увлек хорошо поставленный процесс обучения.
— Как-то жизнь потом связала Вас с журналистикой?
— Я получил премию имени А. П. Гайдара за книгу «Живая вода Прикамья». А вообще считаю, что правильный путь у меня получился. Повезло, что я не журналистом стал, а ученым. Нет ничего более интересного, чем заниматься наукой!